Райтобер. День четырнадцатый. Empty

Как жаль, что нам не быть вдвоём
Год и месяц прошёл с момента нашего расставания. Целый год ада и целый месяц... Нет, последний месяц дался мне гораздо легче. Я стала засыпать без снотворного. А вот весь предыдущий год был сплошным кошмаром, хорошо, что я его не помню. Просто ощущаю как мутный, вязкий кошмар, от которого не проснуться никак.
Но самое ужасное, что я по-прежнему его люблю. Хотя встречались мы всего несколько месяцев. Не могу точно сказать сколько. О какое это было чувство! Я купалась в нём как в тёплом море. Всё вокруг стало ярче, чётче..., осмысленее. Но как оказалось, только для меня.
Вернее, не знаю. Он..., он неплохой человек. Нет, я не хочу, не готова о нём говорить, извините. Но он мой человек, он..., я не знаю как это описать. О боже, я сейчас говорю и он перед моими глазами как живой. Наверное я ему надоела. Мы встречались почти полтора года и мне казалось всё шло как надо. Я уже начала мечтать о свадьбе, семье, как мы вместе готовим обед...
Какой же для меня был шок, когда он предложил расстаться. До сих пор... Но как я могла расстаться с ним. Ведь больше у меня не было никого кто так настолько..., так полно... Но я для него была никем.
Признаться, я вела себя как последняя дура. .., умоляла его остаться. Но он ушёл и я осталась одна в темноте и пустоте. Нет, у меня есть какие-то подруги, родственники. Но лучше бы их не было..., то другая история.
Весь этот год, каждый день этого года я умирала и умирала. Моя любовь умирала. Но так и не умерла. Так и не прошла. Я не давала ей пройти. Я вспоминала и вспоминала, куда-то делись подруги, куда-то пропала родня. Я этого не замечала. Я уже не помню жизни до встречи с ним. И я боюсь потерять эти воспоминания, эту тоску. Без них у меня останется только одно.
Пустота.

---

Райтобер. День тринадцатый Kind

Легион уходит вдаль
Они шли с самого утра и будут идти до самого вечера. Шли гастаты, шли принципы, шли триарии. Шли велиты, шли ауксиларии. Шли знаменосцы в своих звериных шкурах, в них было душно и жарко, но шкуры эти с них снять было возможно только с кожей, над ними плыли знамёна легионов, самое дороге, что может быть у воинов. Солнце ярко сверкало на наконечниках копий, блестело на доспехах и шлемах. Легионерам было нелегко шагать по жаре, то тут, то там виделись потные лица под шлемами и раскрытые рты, но они привыкли, привыкли к жаре, привыкли к долгим перехода, к боям и ранениями. Многие не представляли себе уже жизни без этих тягот. И они всё шагали и шагали. Раз-два-три, левой-правой, левой-правой. Они шагали по Ливии и пыль выбивалась из-по их калиг. Левой-правой, левой-правой. Раз-два-три.
Грохотали повозки обоза и снова шагали легионеры. Многие из них помнили только эту войну, выросли во время войны, были ровесниками этой войны. Некоторые из них даже помнили как эта война началась, что было перед этой войной. Но все они уже успели побывать в битвах, закалиться в их пламени. И вот они шагали по ливийской земле и пыль выбивалась из-под их калиг. Левой-правой, левой-правой. Раз-два-три.
Чуть вдали пылила знаменитая римская конница. Шагали союзные войска. Там, на не такой уж далёкой родине, всего лишь море переплыть, они были латинами, этрусками, самнитами, пиценами и даже греками. Но здесь на ливийской земле это не имело никакого значения, здесь этого не знали, да и неважно это было. Здесь они все были римлянами. И он шагали также как и римляне. Левой, левой, левой-правой, левой-правой, раз-два-три. Они шагали по ливийской земле и пыль выбивалась из-под их калиг.
Они шагали и шагали, центурионы, декурионы, трибуны, деканы, опционы, тессаририи, примипилы, нынешние и будущие. Они шагали и исчезли в солнечно-пыльной дали. Так будут шагать их сыновья, внуки и правнуки. Левой, левой, раз-два-три. Они будут шагать и шагать по, отныне и навеки, африканской земле и пыль будет выбиваться из-под их калиг.
Война шла уж почти семнадцать лет. Почти семнадцать лет безжалостный и жестокий враг топтал их родную землю, разорял их дома и убивал их близких. Все превозносили его ум, его хитрость, его талант. Он вдребезги разбивал римские легионы, он даже дерзнул подойти к стенам Города, но не помогли ему ни ум, ни хитрость, ни талант. Рим снова и снова собирал свои бесконечные легионы и вовек их никому не сломить! Богиня Победа, Виктория, принадлежала римлянам и дарила своей благосклонностью только их. Отныне и вовек. Они твёрдо в это верили.
Да, война длилась уж семнадцать лет и легионы Публия Корнелия Сципиона шагали к Заме, дабы положить ей конец. Левой-правой, левой-правой, раз-два-три. Они шагали по Африке и пыль выбивалась из-под их калиг...

---

Райтобер. День двенадцатый. Forget

Я всё забыл, я всё забыл
Уже стемнело, а я всё сижу на этом холме. Я весь в крови, но кровь это не моя. Но чья? Я не знаю, я всё забыл.
Рядом со мной лежит окровавленный нож-мачете. Видимо им я и убивал. Но кого? Зачем? Не помню. И при любых попытках вспомнить дико болит голова. Я достаю из рюкзака бутылку с водой и пью, потом умываюсь.
Подул ветер и словно принёс мне обрывки, всего лишь обрывки, воспоминаний.
Кричала какая-то женщина или даже женщины, звенела сталь о кость. Я кого-то рубил? Да рубил. И помню ярость, самозабвенную ослепляющую ярость. Я хотел убивать и я убивал. Но кого? Зачем? Не помню, хоть, ха-ха, убей. Что-то личное? Определённо. Но что именно?
Ветер стих, над водой внизу стелится туман. Надо же не знал, что он бывает и ночью. А ночь длинна, может я вспомню до рассвета, кого я убивал? Почему-то мне это кажется важным. Но ветер стих и вместе с ним исчезли воспоминания. Может заснуть и увидеть во сне подсказку? Не спится и вообще довольно хреново, холодно. Ещё бы в мокрой одежде. Вот это была бойня! Провожу рукой по куртке, но так и не могу определить, она мокрая от воды или от крови. Пахнет чем-то кислым. Рвота. Кажется я блевал потом.
Перед глазами мелькает чьё-то белое испуганное лицо, кажется его владелец только в этот миг сообразил, что я всерьёз его намерен убить. Вместе с воспоминанием вспыхнула радость и злорадство. Я наслаждался этим вспоминанием. Наконец-то я убил этого гада, этого подонка. Как визжала в истерике эта его шлюха, я вспомнил её красное зарёванное лицо. Как она бросилась на меня, выставив свои когти. Я её тоже убил. Ударил мачете поперёк её лица и она сразу заткнулась. Или не её, не помню. Помню там были ещё люди. Я их тоже убил. Наверное, чтобы не оставлять свидетелей. Не помню, я всё забыл, я всё забыл.
А может этого и не было? Может я нажрался до беспамятства и все эти убийства мне привиделись в пьяном бреду? Но откуда кровь и что за мачете рядом со мной. Чёрт, я даже имени своего не помню, как можно так напиться, а?
Нет-нет, я не пьян, я просто съехал с катушек. Интересно только когда. Когда убивал или ещё до этого? Не знаю, не знаю. И вообще кому я всё это рассказываю? Луне, что ли? Неважно. Важно, чтобы вернулся ветер и принёс мне мои воспоминания.
И ветер вернулся.

---

Райтобер. День одиннадцатый. Eagle

Flying high, high, I'm a bird in the sky
Она всегда мечтала летать прямо как птица, не в самолёте, а вот так, раскинув руки-крылья, парить в солнечной слепящей синеве. Но всегда что-то мешало. То собственная лень, то неуверенность в себе. Эту неуверенность подогревали вольно или невольно и окружающие, стоило ей хоть раз обмолвиться кому-нибудь сразу начиналось. Мать так вообще закатила истерику в стиле "а вдруг ты разобьёшься". Кто-то сразу фыркал: " Да куда тебе". Правда обычно спохватывался "Это ведь дорого. Наверное" . А кто-то и не спохватывался. Сразу начинались глупые шутки и цитирование классиков типа: "Отчего люди не летают?" или про глупого пингвина, который своё жирное тело в скалах прячет. Последнее было особенно обидно, ростом и фигурой она действительно напоминала пингвина. Тоже вроде птица, тоже ловкая и сильная да только не летала.
И стоя у зеркала, отражение в котором откровенно не радовало, она думала: "И правда, куда мне?" Сразу вспоминался Икар, Дедал, что характерно, не вспоминался... Ну куда ей до Дедала.
Оставалось лишь смотреть передачи про птиц, да соревнования по дельтопланеризму и прочему. Да летать над абстрактными горами во снах, но сны такие ей снились всё реже и всё меньше было ей радости в них, ведь просыпалась она не орлицей, а всё тем же глупым пингвином. Впрочем тяга осталась и иногда она гуглила цены. Что и говорить занятия стоили недешёво, очень недешёво. Вот и ещё одна причина, чтобы не летать и тяга к небу утихала до следующего раза.
Но однажды... Родители продали квартиру и переехали за город, поскольку она тоже имела долю, то и ей перепала приличная, очень приличная денежка. Квартира-то была большая, практически в центре города. И её так сказать бойфренд, мужик, сожитель короче сразу же попросил у неё в долг почти всю сумму.
- Ты же знаешь меня, я верну, - ласково сказал он ей, улыбаясь.
- Да знаю, поэтому не дам ни копейки, - твёрдо сказала она в ответ. Она конечно собиралась пустить деньги на ветер, но куда более приятным для себя способом.
Но он не отступился. За те три недели уговоров, ласковых и не очень, шантажа и даже угроз, были, были мгновения, когда она изнемогая, была готова сдаться, но она напоминала себе про небо и мечту. Ещё ей помогло то, что она его не особенно и любила, ну любила это громко, очень громко было сказано. Сошлась она с ним скорее от безысходности, "шоб было". А в последнее время он её ещё и раздражать начал, но бросать его было жалко. Она вообще не любила выбрасывать старые вещи, старых людей из своей жизни, да и не умела. Наверное зря. Первым не выдержал он.
- Да кому ты нужна! С деньгами или без! - выкрикнул он злобно однажды и, громко хлопнув дверью, ушёл в ночь глухую.
Он видимо ждал, что она бросится за ним, но она уже гуглила ближайшую к её городу школу экстремальных видов спорта. И есть ли там занятия по дельтопланеризму. Посвящать всю свою жизнь ему она не собиралась, но парочку кругов над ближайшим лесопарком или где они эти полёты проводятся, она всё же заслужила. Теперь бы ещё не струсить...
Она зря боялась выглядеть белой вороной или белым пингвином, в той школе, куда она всё же обратилась, были люди разной комплекции и физической подготовки, некоторым даже прямо отказали. А вот она прошла, правда еле-еле. И она даже дала себе слово начать новую жизнь, полную физической активности и спортивных залов.
И вот после нескольких занятий и даже полётов с инструктором, ей всё же доверили в одиночку совершить полёт на дельтоплане. Сказать, что ей было страшно, ничего не сказать. Накануне она почти не спала и боялась, боялась. Боялась, что всё забудет, струсить, высоты, что упадёт и разобьётся... Но по мере того как дельтоплан набирал высоту, а её ноги отрывались от земли, страх уходил, уступая место чистейшему восторгу, она даже на мгновение закрыла глаза и представила, что летит над горами. А в её голове гремела победно песня:
... High, high,
I'm bird in the sky!

---

Райтобер. День десятый. Crabby

Молодой плантатор из колоний возвращался домой вместе со своей невестой и её дядюшкой и со всеми слугами возвращался к себе домой на великолепном корабле под названием "Королева Элизабет", разумеется в составе эскадры других кораблей. Путь эскадры пролегал мимо цепи малых коралловых островов. Вот и в это солнечное утро,полностью подобное в этом череде предыдущих корабль встал на якорь на виду такого же острова.
Плавание проходило безмятежно. За всё время пути среди безбрежного океана лишь однажды издалека показался чей-то одинокий фрегат, но быстро скрылся из виду при виде столь представительной эскадры. Да третьего дня пассажиры могли узреть здешних туземцев, что рыбачили на своих утлых судёнышках. А морскими просторам, несомненно прекрасными, они налюбовались досыта
Иными словами пассажиры "Королевы Элизабет" томились от скуки, хотя и соглашались друг с другом, что это отличное испытание перед семейной жизнью, но уже практически не разговаривали друг с другом. Даже счастливые влюблённые почти не ворковали друг с другом.
На море стоял штиль. Часть матросов на шлюпке отправилась на остров, пополнить запасы пресной воды, судя по пышной растительности, тут её должно было быть в изобилии.

- Капитан, - сказала юная мисс, очаровательной улыбаясь и прижимая свой прелестный веер к груди, - раз на море штиль, позвольте нам прогуляться по острову? Разумеется только по берегу и недалеко.
Она посмотрела в поисках поддержки на жениха и тот поспешно пришёл на помощь:
- Отличная мысль, я полностью её поддерживаю.
- Ах, не отказывайте нам капитан! Так хочется почувствовать твёрдую землю под ногами.
Этот аргумент склонил капитана судна к согласию и наши путешественники на шлюпке отправились на.остров.
Верные своему слову, они шли по берегу и к своему немалому удивлению обошли почти весь остров, когда сзади раздалось:
-Спаси вас Господь!
Всё трое вздрогнул и и обернулась. Перед ними стоял преинтересный субъект. У него были были спутанные длинные волосы и такая же длинная борода. Одежда его представляла причудливую смесь из лохмотьев матроской одежды и плетения из стеблей растений. Молодой плантатор загородил собой невестой и, взявшись за рукоять пистолета, спросил:
- Вы кто такой?
- Слава Богу! Слава Богу! Вы настоящие! - воскликнул со слезами странный человек, падая на колени и воздевая руки к небу. - Заберите меня отсюда!
Тут к нашей компании подбежал матрос с известие, что поднимается ветер и надо срочно возвращаться на корабль.

Спустя несколько часов, когда корабль уже воссоединился с эскажрой, в капитанскую каюту, где собралась вся блестящая компания, вошёл подобранный моряк. Его подстригли и побрили, дали чистую одежду и теперь было видно, что он выглядел гораздо моложе и рассудительнее, чем на берегу.
Он несколько скованно поклонился всей компании и застыл, не зная, что делать дальше.
Неловкое молчание прервал капитан:
- Добрый вечер, любезнейший. Садитесь и расскажите, как вы оказались на том острове.
-А! Добрыйвечер!
Спасённый сел и молча посмотрел на компанию. Он явно отвык от общества людей и не знал как с ними разговаривать. Но пара стаканов рома и благожелательная атмосфера всё же помогли его разговорить:
- Я провёл на острове Крабов почти три года. Но родился я в Бристоле, а когда подрос нанял я юнгой на корабль. Не буду утомлять подробностями своего тяжёлого пути, но в конце концов оказался на шхуне капитана Краббе. Ну он был, а может и является, капером Его Величества. И всё было хорошо, но однажды я пошутил про его кгм ногу. - Тут спасённый матрос бросил смущённый взгляд на невесту плантатора. - Если позволите, я не буду её повторять. В общем старик Краббе несколько... вспылил и выбросил меня за борт. Я сильно ушибся об воду, но сознания не потерял и чудом выплыл на остров Крабов. Вот и вся моя история.
- А почему вы всё время называете этот остров островом Крабов? - спросила невеста плантатора.
- О, там водится великое множество крабов, собственно в основном я ими там и питался. Мисс.
Потом подумал и добавил:
- Видеть их больше не могу.

---

Райтобер. День девятый. Nest

Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин
Синяя птица, она же птица удачи (Avis caeruleo fortuna) гнездится обычно в неведомых науке горах. Однако же иногда эта очень осторожная, пугливая птица может гнездиться и поблизости от человеческого жилья. Те немногочисленные сведения, которые у нас есть, собраны именно в результате наблюдения за такими гнездовьями.
Наблюдать за гнездом нужно очень осторожно и аккуратно. Иначе птица немедленно растворяется в окружающей среде вместе со своими птенцами.
Синяя птица достигла настоящего мастерства в области мимикрии. Описаны случаи, когда синяя птица притворялась птицей другого вида и только по специфическому поведению удалось понять, что это была именно A.caeruleo.
Яйца синей птицы округлой формы размером 25-30 х 19-22 см, что позволяет нам причислить А.caeruleo к семейству Дроздовые (Turdidae). На вид кладка представляет аккуратно сложенную кучку камушков, что и определяет ареал обитания синей птицы, вылупляется как правило два-три птенца из пяти яиц, остальные попадают под определение "ложные яйца". Этот термин придуман исключительно для описания особенностей A.caeruleo.
Вылупляются птенцы в ночь, когда зацветает папоротник, кормит их исключительно мать, так называемым птичьим молоком, которое выделяется специальными железами на шее. Отец как правило сторожит гнездо. Чем питаются взрослые особи A.caeruleo установить не удалось. Птенцы растут быстро и уже через три дня встают на крыло.
Это вся информация о Avis caeruleo fortuna, которая нам доступна на данный момент.

---

Райтобер. День восьмой Match

We are the champions, my friends
"Две равно уважаемые семьи заключили вдруг пари... Пур-пур," - напевал мэр деревни Виллабаджо, выходя поздним утром из мэрии и направляясь в кафе "Домино", дабы там в неофициальной обстановке обсудить со специальным комитетом из жителей деревни животрепещущий вопрос: как провести знаменитый Летний фестиваль и прославиться. Фестиваль проводился в десятый раз и практически все идеи были использованы. В прошлом году вон даже до перетягивания канатов дошли. Эх. А ведь лето и фестиваль соответственно были совсем на носу.
Мэр деревни Вилларибо в этот солнечное майское утро был озабочен тем же самым вопросом. Он тоже вышел из здания мэрии и направился в кафе Синяя роза, дабы с точно таким же комитетом из уважаемых жителей деревни обсудить этот же вопрос.

Кафе Домино всегда нравилось мэру и он частенько сюда заходил, чтобы посидеть с семьёй вечерком. Тут днём всегда было тихо и уютно. Само кафе внутри было обшито деревом, столики были застелены скатертями в красно-белую клетку. За барной стойкой томился молодой паренёк-барриста. Навстречу мэру поспешила хозяйка кафе:
- Доброе утро, синьор. Всё уже в сборе.
Мэр степенно кивнул в ответ:
- Доброе утро.
Он последовал за хозяйкой кафе к своему столику, за котором уже сидели члены комитета: старейший житель деревни, который в детстве видел ещё Муссолини, почтенная дама ненамного моложе предыдущего, владелец небольшого автосервиса и магазинчика запчастей, сам мэр и конечно же хозяйка кафе Домино.
На столе уже стояли тарелки, вино и лёгкая закуска. Мэр заартачился:
- Нет-нет, дорогуша, я же на диете.
Хозяйка кафе умоляюще прижала руки к груди:
- Ах, синьор, не обижайте. Я сама готовила. Разве диета это повод для отказа от угощения!
Мэр для вида ещё посопротивлялся, а потом решительно придвинул к себе тарелку.

Тем временем в деревне Вилларибо
В кафе Синяя роза (интерьер этого кафе отличался от Домино тем, что скатерти тут были в сине-белую клетку), мэр Вилларибо отодвинул от себя тарелку и, промокнув губы салфеткой, обвёл взглядом членов своего комитета: старейшего жителя деревни, который ребёнком видел короля Виктора Эммануила III, почтенную даму из старого рода, которая была ненамного его младше, владелец автозаправки и магазинчика при нём и хозяйку кафе.
Официанты расторопно убрали грязную посуду и подали кофе и мороженое. Мэр задумчиво проводил их взглядом, в его голове шевельнулась какая-то мысль, но успела ускользнуть.
- Итак, друзья, какие у вас идеи для фестиваля?
- Угощение, фейерверки.
- Это само собой разумеется.
- В моё время были популярны карусели....
- Ну что вы в самом деле...
- Может испечём огромную пиццу.
- Огромную пиццу пекут все подряд, - резонно заметила хозяйка, - а грязной посуды и так будет целая гора. В прошлом году мы....
- Эврика! - закричал мэр. - Вы, синьора, гений! В этом году мы устроим соревнования по мытью посуды! Такого никто ещё не делал!
- Но с кем мы будем соревноваться?
- Найдём!
- Но понадобится много моющего средства.
- И это не проблема. Вы каким, синьора, пользуетесь средством для мытья посуды? - обратился мэр к хозяйке кафе.
- Таким..., в оранжевых бутылочках, - проговорила опешившая хозяйка.
- Отлично! Они нам ещё приплатят за рекламу! - воскликнул мэр и, не попрощавшись, выбежал из кафе.

Тем временем в деревне Виллабаджо.
Члены комитета за кофе и пирожными обсудили текущие мировые новости и эту бесстыдную молодёжь, и с тяжёлым сердцем приступили к обсуждению фестиваля. Идей не было.
- Может устроим карусели, в моё время они были весьма популярны.
- Да какие карусели!
- А может пригласим какую звезду выступить на нашем фестивале.
- Денег не хватит, - отмахнулся мэр.
- Какую-нибудь угасающую. Например...
- Так, чего тебе? - спросила вдруг хозяйка официанта, который мялся рядом с их столиком уже некоторое время.
- У нас ЧП, синьора. Посудомойка сломалась.
- Что?! Опять?! Ах, вы...
Мэр вдруг застыл поражённый внезапной мыслью.
- Эврика! Эврика! Мы устроим соревнования по мытью посуды! До такого никто ещё не додумался!
- Но с кем?!
- Да хоть с Вилларибо! Хохо! Вы, синьора, чем посуду моете?
- Таким зелёным, в белой бутылочке. Называется...
- Отлично! Они нам ещё заплатят за рекламу!
Мэр довольно резво выбежал из кафе.
Когда он вбежал в свой кабинет, его личный телефон разрывался от звонка.

И вот летним днём на поле между Вилларибо и Виллабаджо установили длинные столы и помосты, на них уже стояли ряды грязной посуды и жирных противней (те жители Вилларибо и Виллабаджо что похитрей даже пристроили и свою грязную посуду), между рядами теснились открытые бутылки со средствами. На главной сцене стояли мэры обеих деревень, представители компаний, производящих моющие средства, а также угасающая звезда, которая должна была дать сигнал к началу соревнования. У столов с грязной посудой уже выстроились команды с щётками и губками. Команда Вилларибо была в ярких оранжевых передниках, а команда Виллабаджо в бело-зелёных. Чуть подальше стояли большие автоцистерны с водой, от них тянулись шланги. Между ними суетились телевизионщики с последними приготовлениями. Вокруг стояли жители обеих деревень за полицейским оцеплением и волновались.
После кратких речей мэров и представителей, угасающая звезда пожелала участникам удачи и, взорвав хлопушку, дала сигнал к началу соревнования. Под песню группы Queen We are the champions, участники бросились к посуде. Впрочем, музыку вскоре заглушили свист и крики болельщиков: "Viva Вилларибо!" и "Avanti Виллабаджо!" Представители компаний держались до последнего, но всё же поддались всеобщему азарту.
- Давай! Давай! - кричал один, размахивая руками.
- Лей, не жалей! - кричал, срывая голос, другой, забыв, что рекламный слоган его средства гласил:"Достаточно одной капли, чтобы перемыть гору посуды".
С небольшим перевесом в одну тарелку победила деревня Виллабаджо. Но жители Вилларибо жаждали реванша, а потому было решено, что соревнование по мойке посуды пройдёт и на следующий год.

---

Райтобер. День седьмой Trip

Ты в первый раз целуешь грязь
Каменистая дорога вела прямо в горы, но он не пошёл туда, он свернул на полпути влево и остановился, смотря на родную деревню. Он возвращался домой после десяти лет отсутствия. Летняя жара давила со всех сторон.
Поезд постукивал колёсами, сидеть одной в купе было спокойно и уютно, серебряная ложечка в стакане постукивала в стакане в такт колёс. Я ехала домой, не возвращалась, а именно ехала домой к своим родителям, которые были хорошие,. Мать любила меня, а отец никуда не ушёл и помнил обо мне. Мне было хорошо, всё было настолько хорошо, что даже теперь я чувствовала фальшь.
Это случилось несколько недель назад. Я болталась на какой-то вечеринке, когда ко мне подвалил какой-то поц в шапочке с дредами и козлиной бородой. Он предложил мне новое средство для самопознания с "3D-эффектом ", никем ещё не опробованное. Я конечно поняла, что он мне на самом деле предлагает, но всё же взяла два пакетика с порошком. Дома я забросила их куда подальше.
Потом в моей жизни началась чёрная полоса и я решила попробовать. Тем более, что у меня как раз начался отпуск. Поц мне говорил как закидываться, но я то ли прослушала, то ли забыла как. Поэтому просто развела немного серого порошка в стакане воды и выпила.
В первый приход я очутилась где-то в Мексике. Помню яркие мультяшные цвета, огромный кактус с алыми цветами, ступенчатую пирамиду и то ли пластикового, то ли деревянного ацтека. Когда я очнулась, то оказалось, что я провела в обществе этого ацтека аж пять часов, причём не помню, что там что-то происходило. Я тупо просто пять часов пялилась на эту пирамиду, на этот кактус и этого ацтека.
Во второй приход всё вокруг буквально превратилось в мультики, реально люди выглядели как нарисованные, а ещё они все пели. Буквально все, включая кассиршу в супермаркете. Это было реально стрёмно. Конечно я несколько раз отвечала невпопад, ведь они все говорили не то, что было в моей голове.
Я сделала перерыв, думала навсегда завязать, но серая полоса в моей жизни снова сменилась чёрной и я снова закинулась.
На этот раз я ехала в поезде к своим хорошим родителям. и одновременно стояла на каменистой растрескавшейся дороге, возвращаясь в родную деревню после десяти лет отсутствия. Причём я была мужиком и возвращалась с войны.
Почему я была мужиком? Почему я возвращалась в родной дом, хотя никогда его не покидала? Не знаю. Наверное пора идти к психологу, а то и к психиатру. Но сначала я закинусь новой дозой.

---

Райтобер. День шестой Bouquet

Ах, эта свадьба, свадьба...
Свадебное утро выдалось солнечным и тёплым, даже жарким. С раннего утра в доме невесты царила суета. Телефон разрывался от звонков, все сбивались с ног, шли последние приготовления, свадебный трёхмесячный марафон подходил к концу. Белое платье, фата и серебряная диадема, к которой эта фата крепилась, ждали своего часа. Вокруг невесты в халате и папильотках суетились подружки и приглашённый стилист.
В доме жениха тоже царила суета. Точнее поиски неожиданно пропавших куда-то обручальных колец.
-Ох, плохая примета, плохая примета, - причитала девяностолетняя прабабушка жениха, ходя по всему дому и мешая всем с поисками.
- Ой, помолчите, мама! - прикрикнула на неё невестка, - вот ваш недовязанный носок, сядьте и вяжите.
Устранив проблему, она вернулась к поискам.
Спустя час, когда уже собирались ехать в ювелирный магазин за новыми кольцами, размеры-то были известны, кольца неожиданно нашлись почему-то в пустом старом чайнике, из которого поливали цветы в саду.
- А это я их туда засунул, - похвастал племянник жениха по имени Вовочка.
- Да я тебя..., - разозлился жених и двинулся к племяннику, но тут его мать случайно посмотрев на часы, охнула: до регистрации оставалось полтора часа, а ещё надо было ехать за невестой. Из её дома уже звонили, с вопросом где все.
В суматохе сборов едва не забыли прабабушку, но в последний момент про неё вспомнили и посадили в дядьсашины жигули, чем старушка была немного недовольна. Зато избежали пробок.
Из-за опоздания выкуп невесты прошёл несколько скомканно. Впрочем, это было и к лучшему.
В ЗАГС прибыли с небольшим опозданием и слегка поссорившись, но как оказалось, спешили напрасно, предыдущая пара тоже опоздала из-за чего очередь немного сдвинулась.
Пара была очень хороша собой. Невеста была высока и стройна, из-за чего платье с кринолином смотрелось на ней идеально, небольшая серебряная диадема красиво блестела на тёмных локонах, а макияж только подчёркивал её красоту. Жених тоже казался принцем со своими светлыми волосами и в синем костюме. Но особенно был красив букет из мелких белых роз и спиреи.
Регистрация прошла без сучка и задоринки.
Потом катались по городу, фотографируясь у памятников и в парках у фонтана. Потом часа в четыре все заехали к новоиспечённым свёкрам и слегка заморили червячка перед банкетом. Потом все отправились в ресторан.
Ресторан находился почти на выезде из города в глубине дворов. Пришлось поплутать и долго вызванивать отстающих. Поэтому, когда все собрались, то изрядно проголодались.
Еда в ресторане оказалась отличной, тамада хорошим и конкурсы интересными. В какой-то момент началась ссора, но её быстро прекратили. Правда подбор музыки оказался несколько эклектичным: Тимати чередовался с Кадышевой, а Раммштайн с Веркой Сердючкой, но молодожёны и их гости были уже слегка пьяными, а потому весёлыми и добрыми. Лишь какой-то дальний родственник всё недовольно бухтел:
- Какой сомнительный букэт у этого вина, прямо не знаю, как все его пьют. Явно же спиртом отдаёт. Сомнительное заведение. Зря мне не доверили, уж я бы выбрал.
- Уж помолчи, выбрались в кои-то веки в люди. Сомелье тоже мне выискался, - шипела на него супруга.
Темнело и праздник подходил к концу. Вынесли торт и пока молодожёны его резали и раздавали кусочки, на полу выставили из маленьких красных свечек большое немного неровное сердце.
В зале приглушили свет, заиграла музыка и молодожёны стали танцевать свой последний свадебный танец внутри горящего сердца.
Потом все вышли на улицу. Молодожёны подошли к своей машине. Часть гостей разошлась по небольшой площадке, а основная масса подружек невесты и её незамужних родственниц сосредоточились на крыльце. Невеста подошла к машине, а потом повернулась ко всем спиной и бросила букет. Ленточка, что скрепляла букет, вдруг лопнула и всех вокруг осыпало цветами.
Молодожёны уехали первые, цветы собрали, а потом и все остальные потихоньку стали разъезжаться, кто на своей машине, кто на такси. Даже "сомелье" был доволен:
- Хорошая свадьба, если бы не вино, была бы вообще идеальной.
- Ой, да помолчи ты.

---

Райтобер. День пятый flame

Flamme im Wind
"Свеча горела на ветру
А может не свеча,
А та душа, что..."
Дальше не сочинялось, хоть умри. Он бросил на стол ручку. Он давно не писал стихов, да и кому они нужны эти стихи, в наше-то время. Он взглянул в зеркало и криво, кисло себе ухмыльнулся. Ну ему, хотя он уже давно "писатель про заек". И вроде бы получалось неплохо, книги покупали и даже читали, премии опять же. Впрочем и проза в последнее время у него не получалась. Он утопал в самоповторах, многоречивости, там, где раньше он мог выразить мысль одной фразой, а то и словом, теперь требовались предложения и даже абзацы. К тому же исчез его фирменный внутренний ритм, из-за которого многие критики называли его романы "поэмами в прозе". И последние его романы критики хвалили, но... Скорее по привычке.
"Свеча горела на ветру..., свеча горела на столе..., свеча горела и в пи..."
Стараясь выбросить из головы непотребную картинку, он встал и подошёл к окну. Отдёрнул штору. За окном царила серая унылая осень. Он некоторое время постоял у окна, машинально подмечая детали, мелкие и не очень. Было душно и он открыл форточку. В комнату ворвался холодный сырой воздух. Снаружи шёл мелкий дождик. Он снова сел за стол и посмотрел на лист бумаги перед собой. Поднявшийся ветер колыхал шторы и внезапно он придумал как подстегнуть своё вдохновение. Он прошёл на кухню и достал из шкафчика со всяким хламом свечу и вернулся обратно. Он установил свечу в стакан и зажёг её зажигалкой. Он поставил стакан на подоконник и посмотрел как колеблется пламя свечи на ветру.
Боже, как он низко пал! Раньше, когда он горел, пылал внутри, он мог вдохновиться даже шелестом листвы в темноте, случайным взглядом или мимолётной улыбкой прохожего. Теперь приходится прибегать к вот таким дешёвым фокусам. Свеча на окне затрещала, пламя её немного раздвоилось и заколебалось.
"Свеча горела на ветру, свеча горела..."
В средневековой китайской поэзии супружеское счастье в числе многих обозначалось выражением "пламя двуглавое". И с этим у него были проблемы. На волне успеха, хотя уж тогда намечался спад, он изменил жене. Измена стала быстро ей известна, да он особенно и не скрывался, и это была ещё одна его ошибка. Нет, не было ни скандалов, ни ссор, онижевзрослыеразумныелюди. И развода не было. Жена простила, но... Из их жизни ушло доверие, тепло, любовь, всё ушло. Их двуглавое пламя угасло и даже в самый тёплый летний день в их квартире царила унылая постылая осень. Мерзкая серая дождливая осень. Дети выросли и уехали. И связывала их теперь привычка да общая жилплощадь....Это только усугубило его творческий и личностный кризис.
С тех пор ни одной свежей мысли, ни одного яркого образа ему в голову не приходило. Он лепил новые свои романы по старому шаблону, люди по инерции читали и хвалили. Но вот однажды, совсем недавно в его голове возник образ свечи, горящей на ветру... Но дальше двух первых строчек дело не шло.
Свеча горела на ветру, свеча горела...

---

Райтобер. День четвёртый scallop

За розовым морем, на синем побережье
На южное побережье опускалась неспешно ночь. Далеко на горизонте над самой водой ещё виделась оранжевая полоса заката, но небеса уже наливались вечерней синевой. Родители, лениво полулежали в шезлонгах, протягивая кто белое вино, кто коктейль. Близнецы всё носились по пляжу у самой линии прибоя вместе с собакой, золотистым ретривером. А младшие девочки сидели на широком покрывале и мастерили бусы и браслеты из раковин морских гребешков. Издалека доносилась музыка, это в прибрежном местном ресторанчике проходили испанские дни. Они собирались сходить туда, но на берегу было так хорошо, что не собрались. Но всё же музыка манила.
Отец семейства достал планшет и, лениво пролистнув ленту, нашёл запись фламенко и несколько минут они с женой смотрели как красавица танцовщица в неизменно алом платье с пышной фестончатой юбкой, кружится под быструю мелодию гитары и кастаньет.
- А я тоже так могу.
- Правда?
- Конечно, смотри.
Жена встала, повязала поверх розового закрытого купальника алое полупрозрачное парео и, подобрав пару раковин гребешков, закружилась, покачивая бёдрами, под музыку. Отложив планшет, её муж с преувеличенно страстным лицом стал играть на воображаемый гитаре. Дети, восторженно завизжав, присоединились к танцу, между ними радостно стала прыгать собака, сбивая всех с ног, но только лишь увеличивая веселье.
Окончательно стемнело, но праздник продолжился в свете фар. А потом все заснули в палатках. И лишь шелестели морские волны и слышалась вдалеке музыка...

---

Райтобер. День третий bat

Я твоя мышка, я твоя мышка и я тебя съем!
...- И напоследок, мистер Ди, поговорим о вашем таинственном имидже.
- Ах, милочка, да в чём же он таинственен?
- Вас всегда видят в чёрном костюме тройке и тёмных очках. Что с вашей бледностью и зализанными волосами..., замкнутым образом жизни. Поговаривают что вы...
- Кто же?
- Будто вы вампир.
- Вампир? Ах, бросьте милочка, просто как владелец похоронного агентства я должен соответствовать. А вообще я ощущаю себя гангстером. Меня всегда привлекала эта эпоха.
- Но тем не менее у вас в доме нет зеркал, как говорят.
- Это всего лишь слухи. Вампиров не существует, как известно. Вы согласны?
- Да-да, конечно же. Что ж будем прощаться.
- Не для записи, не согласитесь ли вы поужинать со мной? Скажем у меня дома. Заодно проверите наличие зеркал. Скажем в полночь.
- Ох, как неожиданно. Я право...
- Соглашайтесь, это будет незабываемо.
- А знаете... Пожалуй, соглашусь. Только не в полночь, у меня режим.
- До встречи.
...Над землёй царила ночь, светила полная луна. Из чердака заброшенного особняка с пронзительным писком вылетела стая летучих мышей и полетела в сторону города.

---

Райтобер. День второй scurry

Буря мглою небо кроет...
Снегопад застал их в пути. И если сначала снег шёл ровной стеной, это было даже красиво - белый снег и тёмно-синие сумерки, то к ночи ветер усилился. Самое обидное, до дома оставалось всего ничего, а снег уже косо летел в глаза. Им пришлось укрыться под деревьями и смотреть как в тусклом и узком свете фонарей ветер то закручивал снег, словно платье в танце, то рождал в снежной пелене фантастических белых птиц.
- Пойдём дальше?
- Нет, останемся тут. Иначе собьёмся с пути.
- Это да...
А ветер всё не утихал.

---

Райтобер. День первый. gargoyle

Горгулья сидела на стене, одна во тьме. Она давно уж каменной притворялась, только это ей и осталось. А когда-то была живою, но однажды случилось горе и день стал тьмою. Горгулья когда-то летала, когда-то мечтала. Но час пришёл, беда настала. А горгулья всё мечтала. Очнулась и горе узнала. Как душа из тела отлетала. И вот горгулья сидит на стене, живая одна, во тьме. Тело каменеет, а сердце живое. За что, за что ей такое? И лишь осталось притворяться, и судьба ей на стене остаться.
Ведь лететь и некуда теперь..

---

Всякое разное

Когда я училась в университете, нам говорили про ноосферу и постиндустриальное общество, толерантность - путь к культуре мира. Про то как человек влияет на окружающую среду и создал уникальную свою среду - ноосферу, а теперь я смотрю вокруг и очень остро чувствую ненадёжность и хрупкость всех этих конструкций. Вот бахнем ядерной бомбой, по нам бахнут ядерной бомбой (я упрощённо). И всё, капец ноосфере и постиндустриальному обществу. Если кто живой останется, быстро скатятся на доиндустриальный уровень развития и снова будут бить камнем по камню и снова это считать офигеть какой продвинутой технологией.

---

Геракл

..Алкемеон заснул и чёрный корабль с алым глазом на борту у самого носа уносил его по залитому солнцу морю, сквозь пространство и время, туда в златобильные Микены, где

---

Всякое разное

Самое кайфовое это слушать под шум дождя песни про дождь или с дождём. Например Александр Маршал Ливень или The Doors Riders on the storm. В последней ещё звуки грозы есть. И самая она такая уютная по звучанию, как дождь под окном.

Когда я училась в университете, нам говорили про ноосферу и постиндустриальное общество, толерантность - путь к культуре мира. Про то как человек влияет на окружающую среду и создал уникальную свою среду - ноосферу, а теперь я смотрю вокруг и очень остро чувствую ненадёжность и хрупкость всех этих конструкций. Вот бахнем ядерной бомбой, по нам бахнут ядерной бомбой (я упрощённо). И всё, капец ноосфере и постиндустриальному обществу. Если кто живой останется, быстро скатятся на доиндустриальный уровень развития и снова будут бить камнем по камню и снова это считать офигеть какой продвинутой технологией.

---

Альциона

Пролог. Сны
Она возникла из сумрака, полного огней между двумя белыми колоннами, эта девушка в диковинном сине-зелёном платье, эти переливы... синее неуловимо переходило зелёное и, а зелёное также неуловимо превращалось в синее и темнело до черноты. Дерзко краснела алая вставка на груди. Короткие рукава-буфы только подчёркивали белизну и стройность её рук. Чёрные волосы свободно рассыпались по спине и плечам. В правой руке она держала широко раскрытый веер, из сине-зелёных перьев. Лицо... лицо её было скрыто широкой полумаской. Она тоже была сине-зелёной, пернатой, с острым выдающимся носом. Лишь открыта была нижняя половина лица, О эти яркие, алые губы, этот подбородок, чуть островатый. Сердце его, бедное измученное сердце, сжалось и заплакало снова кровью. Он рванулся к ней, крича заветное имя. Желая заключить в объятья.
- Я так скучал по тебе...
Но девушка увернулась, засмеялась, кокетливо прикрывшись веером
- Вы ошибаетесь, я Альциона.
Ах да... Зимородок, как он мог забыть. И он проснулся. Но смех её... О этот смех! Смех её ещё звучал в его ушах наполняя нестерпимой мукой и невыносимой злобой. Он был так похож на тот другой смех. На смех той другой женщины, что растоптала его сердце.

Письмо первое
Привет, моя любовь. Мне не спится и я пишу тебе. Не знаю прочтёшь ли ты моё письмо. Нет, скорее нет. Даже если я наберусь смелости, а я не наберусь, не беспокойся, скорее всего ты бросишь его в огонь, не читая. А может ты будешь, смеясь, зачитывать моему сопернику избранные места? Нет, нет, только не это. Только не после нашей последней встречи.
Нет, я не отошлю тебе письмо. Я поклялся, поклялся прежде всего себе, что ты..., вы никогда не услышите обо мне и весточки от меня ни единой не получите. Не уверен, что это вас..., тебя опечалит, но...
Глаза болят от яркого света лампы, мысли путаются, но тревога и и странное томление терзают меня и не дают уснуть. О чём же я хотел написать тебе, любовь моя?
Жизнь моя была тускла и однообразна с тех пор как я покинул родные места. Даже твоё прекрасный образ со временем потонул в сером мареве повседневности и уныния. Я был одинок и страдал от своего одиночества, но расстаться с ним был в не в силах и первое время лишь лелеял свои обиды и свою боль.
Я жаждал утешения и ласки ведь был я жестко ранен. Но твой прекрасный образ... заслонял мне весь мир. Лишь со временем, очень нескоро, он потускнел настолько, что я начал замечать людей вокруг.
Мысли путаются... да, но я ждал и вскоре дождался знака, что всё же есть для меня надежда и утешение. Кто это будет, я не знаю, но знаю, что она будет похожа на тебя. Увы, меня влекут к себе женщины определённого типа. Но будет ли она твоей бледной тенью или заслонит подобно Луне Солнце во время затмения, я не знаю.
Она явилась ко мне во сне, мой прелестный зимородок, моя Альциона. Она была кокетлива и юна. И она смеялась, смеялась, и этот смех ранил меня и одновременно... Всё же надеюсь, она будет не слишком юна при нашей встрече. Незрелые плоды меня не прельщают, сколь ни прекрасны они порой на вид.
Но я знаю, но я чувствую, что наша встреча состоится непременно...


Первый раз этот сон приснился ей в двенадцать лет. Было лето и они уже жили на вилле у моря.Тогда весь день они провели на пляже. Она впала в такой раж, что в какой-то момент скинула и шляпу, и чулки, и лёгкие парусиновые туфли и, не взирая на встревоженные крики матери, даже поплескалась в волнах у самого берега. Дальше зайти она не посмела.
Разумеется она слегка обгорела и к вечеру у неё поднялся жар. Но компресс успокоил горящую кожу, а таблетка прогнала жар, но всё же её немного лихорадило, пока она не погрузилась в сон.
И снилось ей море.
Ей снилось, что она на лодке с кем-то. И этот кто-то её толкал и она падала прямо в море. И море сначала было зелёное, пронизанное солнечным светом и очень тёплым. Она всё ещё не верила и падала, и протягивала руки вверх, к тому кто столкнул её. К тому, чьё лицо смутно виднелось сквозь мутную, колеблющуюся толщу воды. А вода вокруг становилась холоднее и синее, она заливала глаза и открытый уже в безмолвном крике рот. Вода давила и синела вокруг, она синела, пока вовсе не сделалась чёрной и не поглотила всё...
Она очнулась, вне себя от ужаса и тоски. Ну почему, почему он так с ней поступил. Ведь она его так любила...
Она немного полежала, приходя в себя и успокаиваясь. Она была снова в своей спальне, ей снова было двенадцать лет... во сне она была старше, гораздо старше... И всё же голова у неё кружилась, она всё ещё не могла успокоиться до конца. Ей всё ещё казалось, что она во власти сна. В конце концов она вскочила с кровати и бросилась к окну. Открыв его она вышла на балкон и долго смотрела вдаль, на море.
Был штиль и море лежало тёмное и спокойное, словно огромное обсидиановое зеркало, отражая своей холодной поверхностью звёзды и луну. Даже лунная дорожка не бежала, не серебрилась в этот таинственный час. Луна отражалась в воде полностью.
"Мёртвое море... Море мёртвых" - подумала она и сердце её захолонуло от этой мысли.
Её снова охватил ужас и она кинулась обратно в безопасность комнаты, уютное своё убежище. Поднялся ветер, зашелестела листва деревьев в саду, а обсидиановая гладкость моря нарушилась, по его поверхности побежали мелкие волны и серебристая дорожка лунного света. Она в изнеможении прислонилась к балконной двери, ветер пронизывал тонкое её ночное одеяние и холодил тело, но в то же время охлаждал её мысли, прогонял, уносил её страхи.
Она закрыла дверь на балкон и снова легла в постель. но лишь под утро смогла забыться зыбким беспокойным сном.
Поздним утром, когда после завтрака она и её мать сидели на террасе и ждали, когда им подадут кофе, отца срочно вызвали в город, она взяла и рассказала свой сон. Опустив, впрочем некоторые подробности.
- Ах, моя милая, это всего лишь сон, - ответила мать рассеяно, ласково проведя рукой по её щеке.
Она с облегчение вздохнула. Именно это она и хотела услышать.

Письмо второе
О, моя La Belle Dam Sans Merci, приветствую тебя в ночи. Я пьян в стельку, в лоскуты, в дымину, как тебе будет угодно, и воспоминания снова терзают меня. "А почему?" - спросишь ты, широко раскрыв свои прекрасные глаза, не понимая то есть делая вид, что не понимаешь, с чего бы это. Но ладно буду я дураком и объясню тебе, невинной голубке, Ох уж эта показная невинность, как легко она обманывает нас, легковерных влюблённых дураков. О эти чистые глазки, о эти нежные речи, о эти клятвы и признания, что так легко слетают с прелестных пунцовых губок. а потом широко раскрытые глаза, испуг и возмущение: " Я вовсе не то имела в виду. Ах, моя любовь, тебе ведь так нравилось играть мною словно куклой, не так ли? Тебе было так приятно чувствовать свою власть надо мной, терзать моё бедное сердце?
Я вспоминаю всё это и чёрная желчь вскипает во мне и ярость сжимает моё горло. О с каким бы удовольствием я сжал бы руки на твоём белом горле, с каким бы наслаждением свернул бы твою прелестную шейку, бессердечная ты тварь!
Я вскакиваю стремительно и падаю обратно. Алкоголь туманит мою голову и заплетает мне ноги. Сегодня весь день шёл дождь, точнее сегодня разверзлись хляби небесные и с самого утра хлестало как из ведра. Я не пошёл на службу, позвонил и отговорился нездоровьем. Вместо этого я заперся у себя в комнатах и пил. Утром будет адским, похмелье будет ужасным, но придти на работу придётся. Меня конечно ценят - ты удивлена этим моя любовь? - но всё же не стоит злоупотреблять доверием начальства.
Всё дрожит и расплывается перед глазами, перо рвёт бумагу, царапает и пачкает столешницу моего бюрю...

позже:

...Я отвлёкся тогда. И так вернёмся в начало. "Почему же ты так напился?" - спросишь ты, простодушно раскрыв свои прелестные глазки. "А потому, любовь моя", - отвечу тебе я, - "что в тот день, когда я так напился, кстати если тебе интересно обошлось весьма малыми последствиями, ничего серьёзного на моей работе не произошло тогда, так что я отделался лишь штрафом и то лишь за появление на работе в непотребном виде. Но оставим проблемы насущного дня. Так вот, "Я не мог не напиться в тот день моя любовь, ведь была годовщина нашей свадьбы. Точнее она могла бы быть годовщиной нашей свадьбы, но увы мне увы, это была годовщина твоей свадьбы, твоей и моего счастливого соперника. Я был бы рад не вспоминать, но увы, непрошеные воспоминания жалят меня и мне никуда от них не деться.
Хотя... В последнее время... Мне иногда кажется, что это я всё придумал, ничего и не было между нами... Что ты действительно ты не то имела в виду, что я всё придумал под воздействием своих чувств к тебе. О это объяснение... тот разговор, а помолвка. неужели это мне всё приснилось?
Не было, не было ничего. И не будет.
Но вдруг я почувствовал, что я не один. Рядом на стене вдруг появилась лёгкая маленькая тень у меня за левым плечом. неужели?..Моя Альциона пришла ко мне... Нет, пустое. Это лишь игра воспалённого ума, измученного одиночеством... а тень лишь игра света от лампы на стене... Нет. Прочь. И этого не будет. Всего лишь сон, пустое мечтанье....

Небо было чёрным, лишь иногда среди туч показывалась яркая, жёлтая, словно спелое яблоко, луна. Иногда проносился ветер над морским простором. Да перед ней снова раскинулось ночное море. Она сидела высоко, так высоко, что могла видеть луну во всех подробностях. Что и говорить, вблизи ночное светило не очень походило на яблоко. Но на луну она смотрела лишь изредка. взор её был прикован к обсидиановой глади ночного моря. Да море опять было тёмным и неподвижным подобно древнему зеркалу и порывы ветра лишь слегка тревожили его поверхность. Она смотрела на море и ждала.
И вот её ожидания всё-таки увенчались успехом. На бескрайнем просторе моря появилась крошечная точка. Она двигалась медленно и как-то рывками, превратившись в лодку. У неё перехватило дыхание и сильно заколотилось сердце. Она сразу поняла что это за лодка и кто в ней. Она ринулась с высоты словно птица, но достигнув цели так резко остановилась, что .
Она подлетела вся треща ещё ближе. Вокруг лодки плескались волны, раскачивая её,ветер то стихал, то снова надувал парус. Она видела только спину и затылок мужчины, его чёрные с проседью, как некоторым неудовольствием отметила она, волосы падали на его лицо. А перед ним лежала спящая девушка... она сама. И она сразу всё поняла, когда мужчина нагнулся над ней спящей, поднял на руках, тут она отметила перхоть на его плечах, и бросил в море. Её тоже бросило в море. Всё вокруг быстро завертелось, в глаза ударила чернота ночного моря, а потом синева, сверкнуло солнце сквозь морскую зелень и она проснулась.
Проснулась она на полу, в животе неприятно тянуло, а между ног было липко и сыро, опустив глаза, она увидела на ночной сорочке кровавое пятно, это пришли месячные. Что же, уж пора ведь ей в этом году исполнилось четырнадцать.

Письмо третье
Я не знаю, что со мной творится такое, моя любовь. Я уехал далеко от тебя и поклялся забыть. я даже сменил имя. Новое имя, новая жизнь... О я был окрылён, я вырвался на свободу... я верил,что лучшее конечно впереди. Любовь, семья.. Деньги у меня были и неплохие. Очень кстати умер один мой дальний родственник. он был как водится весьма богат и без наследников. Прямо как в тех романах, какие ты так любила... Или до сих пор любишь?..
да жизнь с чистого листа... с глаз долой, из сердца вон... Но всё оказалось гораздо сложнее.
все эти годы.. Я жил и не жил, оцепенение владело моей душой, но в последнее время...


Когда она сказала матери, то та выдала ей пояс, вату и салфетки и главное показала как всем этим пользоваться. Свой сон она матери однако не рассказала. Хотя та спрашивала и очень настойчиво. Эта настойчивость очень удивила её, как и спокойствие, с которым мать встретила известие о начале месячных у неё, своей дочери. Это было не совсем в её характере.
Она даже спросила мать об этом.
Мать улыбнулась немного нервно сказала:
- Тебе уже четырнадцать, моя дорогая, самое время. Признаться, я даже беспокоилась, что они так запаздывают, в нашей семье они... кгм... Но не будем об этом. Скажи мне, тебе ничего не снилось.. необычного? Или может быть... кто-то...
Она уже раскрыла рот, чтобы рассказать всё как есть. Но что-то её удержало, какое-то опасение... Тогда, два года назад, когда она рассказала свой сон... Тогда она отказывалась даже приближаться к морю. Наверное мама из добрых побуждений, чтобы от неё отстали, и рассказала всем её сон. Тогда над ней посмеялись. Со временем, конечно же, обида улеглась, но неприятный осадок остался, что и говорить.
К тому же мать могла принять меры,услышав о мужчине из её снов (она была теперь уверена, что это один и тот же мужчина) и воспрепятствовать их встрече. Но отвечать надо было что-то, а ведь мать так не отстанет.
- Море. Мне снилось море.
- И всё? - явно разочарованно спросила мать.
- Н-н-нет, - медленно ответила она, - мне ещё что-то снилось, но я не запомнила. А что?
Она выжидающе посмотрела на мать. Та ей явно не поверила, потому что переспросила:
- Только море? Не обманывай меня, моя дорогая.
Поняв, что от матери так просто не отделаешься, она начала рассказывать немного раздражённо:
- Ну ещё луна... скалы, ночь... я летала...
Мать удивлённо на неё посмотрела:
- Летала?
И спала в лодке
-Да, а потом... потом... упа... нырнула в воду и проснулась.
Мать положила свою ладонь на её запястье и чуть лукаво улыбнувшись, спросила:
- Ты была в этом сне одна?
Она хотела солгать, но не выдержала и, зардевшись от смущения, отвернулась.
- Ну-ну, моя детка, не смущайся так. Дело в том, что в ночь перед... перед... когда в первый раз приходят... меся... регулы, по-настоящему это так называется. Так вот в эту ночь женщинам ... девушкам в нашей семье снится ..может присниться суженый.
- Правда? - оживилась она. - И тебе папа тоже приснился, да?
- Да... Именно он и приснился, - ответила тихо мать, отворачиваясь.
Это озадачило её, но она решила придержать своё любопытство при себе, и просто тихо погладила мать по руке.
В комнате повисла томительная пауза. В саду за окном показались соседи. Мать убрала руку и сказала ей:
- Иди к себе в комнату, детка, я тебя позову к чаю.
Оказавшись в уединении своей комнаты, она принялась было за книгу, но слова матери не шли у неё из головы. И она, отбросив книгу, закружила по комнате. Неужели, её избранник такой старый, как ей привиделся? Она плюхнулась на кресло у окна и,
нахмурившись, стала смотреть в окно, подперев рукой подбородок. Ей эта мысль совсем не понравилась. А потом снова вскочила и стала кружить по комнате.Она была в смятении.
Устав, она снова села к окну и, снова подперев рукой подбородок, пренебрегая материнским запретом, стала смотреть на море. День был ветреный и холодный и гулять они сегодня не ходили, на море плескались мелкие волны. Может будет шторм?..
Она смотрела на море и понемногу успокоилась. В конце-то концов она может его встретить через много-много лет, на склоне своих дней... лет этак в тридцать.
Мысль эта заставила её улыбнуться рассеянно. Настроение её снова изменилось. Она встала и подошла к книжной полке. Здесь хранились её самые любимые книги, те которые она часто перечитывала. Пробежавшись пальцами по корешкам, она было вытащила роман под названием "Когда цветёт вереск", но передумала и выбрала белый с золотыми узорами томик сказок - про принцев и принцесс.
Она устроилась на постели и, подогнув под себя правую ногу, раскрыла книгу. Полистав немного, она нашла самую любимую сказку и начала читать, поневоле затаив дыхание...
"Давным-давно, далеко-далеко жила принцесса..."

Часть первая. Давным-давно
Лишь в сне, во сне, в кошмарном сне
На дне, mein lieben, на самом дне.
"Давным-давно, далеко-далеко..." Не так уж и давно, но всё же далеко некая женщина средних лет вздрогнула и открыла глаза. Некоторое время она лежала тихо, прижав руки к груди, чтобы немного успокоиться и пытаясь отдышаться.
- Это всего лишь сон, - прошептала она тихо-тихо, чтобы не разбудить своего мужа. В горле у неё пересохло и ей всё же пришлось встать, чтобы выпить воды.
Она зажгла свечу и при тусклом её свете, стала осторожно наливать из стеклянного кувшин воду в стакан, стараясь производить как можно меньше шума. Женщина не заметила, что её муж не спит.
- Что тебе приснилось? - спросил он.
Женщина вздрогнула от неожиданности и едва не уронила тяжёлый кувшин, расплескав воду.
Она резко повернулась к мужу. В мятущемся свете свечи ей вдруг показалось, что на постели полулежит, опираясь на руки, совсем другой мужчина, тот что ей приснился. Но вот её муж убрал упавший на лицо волосы и снова стал её мужем. Любимым, любимым мужем.
- Мне приснился А., - ответила она, снова прижав руки к груди.
- И что же?
- Он меня убил.
Её муж вздрогнул и, сев на постели, протянул к ней руки.
- Иди ко мне.
Она отпила из стакана воды, там было немного и вернулась в постель. Муж крепко обнял её. Свеча вдруг затрещала, стрельнула струйкой черного дыма, замигала и погасла.
- Или... не меня. Я смотрела как бы со стороны, - сказала женщина несколько отрешённо, глядя куда-то в сторону. Она всё ещё была во власти кошмара.
Но муж её уже целовал её в шею, в плечо, в ухо. Целовал и шептал:
- Успокойся..., забудь..., это лишь во сне..., кошмарном сне...
Женщина вздрогнула, её снова посетило ощущение, что сейчас с ней А., это он ласкает её и утешает. Посетило и прошло.
Близость с мужем успокоила и утешила женщину, но не до конца. Ей был закрыть
глаза и спокойно уснуть. Но нет, всё же, её муж уж давно спал, а женщина долго лежала и всматривалась в темноту горящими от усталости глазами. Как же ей забыть...
Она была счастлива в своей жизни и своей семье, но иногда она не
Воспоминания нахлынули на неё внезапно и мощно, словно морской прибой и она почти утонула в них. Она забылась сном лишь на рассвете, но и там её преследовал призрачный и страстный шёпот из прошлого:
Любишь, любишь, любишь, любишь любишь или нет?...


Я закрываю глаза...
Я закрываю глаза и вижу своих родителей, своих школьных друзей, нет скорее приятелей. Друзей
Был жаркий летний день и Фрезия-стрит, залитая солнцем, была тиха и пустынна. Лишь Иногда ветер срывал с деревьев жухлую листву и гнал её по пыльной мостовой. Дом номер 21 окружал небольшой сад и кованая ограда. В глубине, сада почти у самой стены дома в большом плетёном кресле. Она то читала маленькую книгу в матерчатом переплёте, то дремала. Около кресле лежала собака, белая с рыжими и коричневыми пятнами.

---

Просто так

Что-то на Арию потянуло. Слушаю ранние альбомы, голосище у Кипелова конечно ух! Такой богатый и своеобразный. Правда что-то в нём меня неуловимо раздражает, но это уже придирки конечно.

---

Нейросеть

yandex.ru/lab/yalm

Ой это не моё... Прочла пару лет назад в одном журнале.
Очень понравилось.
Мне кажется, что это про нас всех.
Женщина - женщина, ты просто Богиня!
Ты знаешь - в этом мире нет мужчин, Кто мог бы с этим всем сравниться!
На все проблемы можешь ты смотреть Взглядами, полными укора, А если рядом кто-то есть - смотреть Не на кого, ведь ты Богиня!

Счастья тебе хочу пожелать. И ещё, я тебе желаю, Чтоб всё было прекрасно в судьбе.
Показать полностью...
Чтоб любовь нас накрыла с головою...
Чтобы были всегда мы вдвоём, Чтобы мы никогда не расстались, Чтобы счастье нашли мы своё.
Все года, что сейчас мы прожили, Все невзгоды, печали и беды, Всё делили, делили пополам.
Я тебе, как подруге желаю: Быть любимой, любить, расцветать.
Пусть с тобой никогда не случится Ничего нехорошего.

И с ней в дюнах, а в дюне - кто знает? - может быть, и наш "Лимузин".
А может быть, нет.
Ведь мы не знаем, как он выглядит там, где лежит на полу, когда мы выходим из дома.
Но на всякий случай мы все-таки берем с собой что-нибудь, чтобы постелить на пол.
Когда мы уезжаем далеко от дома или в деревню к бабушке, мы кладем на пол матрац.
На нем так хорошо сидеть, положив на него ноги.
Особенно хорошо, когда идет дождь и на улице сыро и неуютно.
Мы все собираемся возле нашего грузовика.

Над землей бушуют травы, облака плывут как павы, луны посеребрены дымкой, люди стонут, джедаи стреляют на ходу, по небу летит космический корабль с восемью прицельными огнями и целый

Над землей бушуют травы, облака плывут как павы, и рядом молча висит гитара…» Это была одна из последних вещей Бернса в мюзик-холле. Он был обречен. Быть съеденным у него не осталось сил, но у той части человечества, что осталась в нем, было одно предназначение – уничтожить зловредных чужаков.


зайка моя русская… Черт его знает, как на тебя дуть, Стива. Наверно надо все-таки подсесть к самовару, а?

зайка моя самая! Курица! Кого ты там на копье оседлала? Какая Курица! Это ты, Филька? Ты меня не узнал?

зайка моя дорогая. Нет никакой разницы между первоклашкой и выпускником. Нам лучше держаться вместе. А вот потом… потом вряд ли.

зайка моя Просыпайся. Тебе письмо передать или уже сама прийти? - Чжан Яо жестом пригласил Чжан Чжао подойти к столу и сесть рядом.

зайка моя жена, меня ждёт новая жизнь… Твой конь крут и стой! Кто следующий? Останови коня! В бубен и четыре стороны! Кто первый? Нет!

зайка моя дочь! Ты умница, Сан. Я не вру, правда? Ну что ты, дай я тебя обниму. Дай, а? Сейчас.

зайка моя тоже здесь? – прохрипел он в ответ. – Слышь, полячка, дай пожрать, раз пришел. Только тихо. У тебя же картошка? Ты сам ел?

зайка моя невелика». Хотя бы не шуточки большие – на одного парня хватит. Таких правильных не бывает.

зайка моя! – звонко прокричал он – но его голос перекрыл длинный взрыв бившего в оконные стекла пламени.

зайка моя не очень смертная на самом деле является членом Конклава, а его все видели.

зайка моя душа. Но его душа не смогла этим воспользоваться.

зайка моя вернулась». Потом княгиня оглядела свои доспехи – и вынула из ножен свой меч, будто ее только что уличили в воровстве из своего запаса.

зайка моя за невезучесть! – Заверещал голос рядом, и это был всего один голос из десяти.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. По инерции мы продолжим браться за него снова и снова. - даже как-то философски.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Я скоро опять буду помирать. Так что, пожалуйста, постарайтесь, чтобы ваши тесты были только результатными.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Эмерсон положил трубку и, обливаясь холодным потом ярости, долго сидел у телевизора.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Повторный взрыв… Удивительно, но, когда Обри-Мирддин понял, что дядя Султана уже не восстанет из мертвых и не попытается изменить мир, он подумал, что с ним что-то случилось, когда его отыскал какой-то толстяк в зеленой чалме.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Повторный взрыв… Удивительно, но, когда Обри-Мирддин понял, что дядя Султана уже не восстанет из мертвых и не попытается изменить мир, он даже не заплакал. И хотя прошло уже много лет, он всегда сохранял в себе ясный свет мыслей, уже далекий от прежнего фанатизма.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Повторный взрыв… Удивительно, но, когда Обри-Мирддин понял, что дядя Султана уже не восстанет из мертвых и не попытается изменить мир, он сразу успокоился и стал выполнять свои обязанности, а затем тоже не дожил до дня подписания мирного договора. Это действительно было странно.

выиграла в любви джекпот ?» Увы, добром это не кончится. Повторный взрыв… Удивительно, но, когда Обри-Мирддин понял, что дядя Султана уже не восстанет из мертвых и не попытается изменить мир, он не испытал ничего, кроме страха и отвращения.

Однажды, в студеную зимнюю пору я из лесу вышел посмотреть на них - и сердце мое дрогнуло. В моем взоре застыла холодная тоска по родине, по родной земле. Я вспомнил о тебе, Мирра, и захотел рассказать тебе, как я горю по тебе. Я обратился к священной книге и с волнением стал читать ее содержимое. И тут я понял, что ты сидишь в этой самой комнате, за этим столом. Мне показалось, что я вижу тебя уже не один раз в жизни. Свет луны играл на твоей одежде. Твой смех звенел в кустах орешника. Вспомнил я и о твоем высоком стате и белой бороде. Я всегда боялся забыть тебя на короткий миг, но эта минута наступила, и меня захлестнуло такое чувство, что я навсегда уйду из этого мира вместе с тобой.

Жили-были старик со старухой у самого синего моря. Старик качал головой, грустно вглядываясь в даль, а старуха улыбалась своей механической улыбкой, потому что одно дело говорить “кхе”, а другое — испытывать такую грусть.

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины и сражающегося с ней народа, за окном вдруг ярко вспыхнули тысячи новых солнц, а вслед за тем со мной рядом появилась юная и прекрасная Мона Лиза из Китая.

А в конце концов начался шторм. За четыре минуты она протекала через весь телевизор. Потом наступила тишина. А потом на экране появился страшный монстр с большими красными глазами. Он начал светиться. Он словно имел естественное фиолетовое свечение и все время пытался разлить его по экрану. Потом он стал понемногу меняться. Раньше, когда на экране показывали, что рядом с монстром идет манекен или бежит мальчик, экран выглядел примерно так: это была декорация к спектаклю , или сцена, где все идет по расписанию - и ни в одном из моментов рядом с монстром нет ничего страшного. Сейчас же на экране появилось странное лицо. Оно то исчезало, то появлялось. И стало видно, что оно совсем другое. Сначала его можно было принять за человеческое - и даже за женское - но потом оно стало менять форму, и стало почти похоже на... Нет, не человек. Наверно, это была бы какая-нибудь мурена - или гигантская летучая мышь с вертикальными ушками. Вот только она не летает.

Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу. Я не знал, как мне быть, и решил спросить у существа на краю света, кто он и куда делся его сын.

Существо прогрызло дыру в реальности, чтобы вернуть себе тень. Что ж, вполне возможно, что наш спуск был просто отсечением хвоста Приаду. Или Ариадны. Мы спустились в подземный мир? Или нет, мы спустились в подземную реку – в ее разделяющую все темные озера бездну. И тогда Матерь-Паучиха показала нам мечу. И узрели мы истину. Она была такой – но только понарошку. Все было лишь прелюдией к процессу, который Поток и доставит к месту назначения. Туда, где реальность смешивается со снами и выворачивается наизнанку. К месту, где глубинное сознание Высших покидает человеческие тела… К месту назначения – вот как мы его назовем… Ну, не знаю, какой у него будет Поток Судеб. Интересно, что существует несколько вариантов ответа на этот вопрос. Есть один, который есть всегда, а есть два. Эти два люди редко хотят услышать. У них мало веры. Есть один – такое же высокое, как пирамиды на Набу или Святая Земля в Египте. Есть другой – на уровне глубинного сознания. По сути, это и есть ответ. Прелюбодейный поход по заброшенным катакомбам с тайным миром.

Снег падал на сырые палые листья в лесу. Пали еще листья и потонули в потоке мелкого снега. Становилось уже совсем холодно. Вдруг перед Зандрой что-то сверкнуло — это блеснул камень.
Получилось даже интригующе.

Кто украл мой кошелёк? Чтобы я от счастья заболел и умер? Нет, глупый, никакого крокодила там нет.

В шумном платье муаровом по аллее олуненой вы проходите морево. Садитесь на качели. И смотрите на бурю. И стонет себе море, скрипит заборы и радуга. Даже, пожалуй, куда наимее. Быстренька черт. А вы не догадываетесь, что именно вас в последнее время совсем не радовало? Отчего это? Что вас гложет? Ну как по морской реке? Нет? Ну так это аллея. Та же сказка. Читаете среди балконов и террас? Читаете в часах? Читаете на стенах? Читаете в небе? Ну и что же! Ну, читаем. Читаем. Читаем. Читаем.

Он ушел и растворился в метели, будто его никогда и не было. И лишь тонкая цепочка следов осталась в снегу, точно кто-то шел за ним, а потом провалился в снег и больше не мог выбраться. И тогда из маленького желтого шарика в руке Улиана вырвался луч и ударил по белому пятну, а потом озарил все вокруг – и сугробы, и огни в окнах, и заснеженный лес, и красную линию горизонта, и девочку в синем платье, мирно склонившуюся над каким-то этюдом и старательно делающую вид, что ее совершенно не интересует окружающий мир. Она даже не подняла глаз, но он заметил отблеск в ее светлых ресницах. Улиан разглядел на ее щеках мокрые дорожки слез. И тогда он вдруг понял, что непременно уйдет из этого мира и больше не увидит синего неба, не увидит снежинок, падающих с неба и исчезающих в ледяной пустоте. И он шагнул в темное отверстие на границе между мирами, и темнота поглотила его целиком, словно он был водой. И исчез в темноте, и стал ее частью. И из его бесконечного холода появилась жизнь, и начался новый день.

Задумав чёрные дела, его давно уж нет в живых, а я до сих пор просыпаюсь каждый раз и думаю: как же хотелось жить?

Средь шумного бала, случайно задев этого симпатичного бородача, она, к своему ужасу, поняла: из-за этого красавчика… Ничего не скажешь – действительно герой, подумал я.

Дворник, милый дворник... Я так и думала, что он непременно сунет мне свою толстую ручку в дырку под дверью. И что теперь? Они что, хотят вытащить меня отсюда?

Я крашу губы гуталином, а Гришку Поттера – для красоты. И для этого цельная женщина не нужна.

Облака в небо спрятались, звёзды пьяные смотрят вниз и кричат что-то ласковое.

Но я устал, окончен бой и готов ко сну. Хотя я еще ни разу не поел у тебя. Можешь взять из хранилища. Я буду продолжать вносить. Поводов нет.

На ковре-вертолёте, мимо радуги в рекламе, проплывали длинные ухабы и развороченные буераки, пепелища расстрелянных мостов и взлетно-посадочных полос вместе сэйлмен. Сначала он никогда не видел никого из них. А потом случайно подслушал в автобусе фразу, которую Рамамон уронил перед тем, как отключиться.